Обозначены перспективы взаимоотношений России и Китая после укрепления власти Си Цзиньпина

Московский комсомолец

Юрий Тавровский: «Кто не слеп, тот видит совпадение национальных интересов»

Прошедший год был во многих отношениях насыщенным и знаменательным для Китая. Сейчас, может быть, за недавними событиями подзабылось, но в начале 2022-го в КНР успешно прошли Олимпийские игры. Не так давно прошел ХХ съезд КПК, который еще до его открытия многие называли «историческим». Совсем недавно китайские власти фактически распрощались со своей жесткой политикой «нулевой терпимости к COVID». Все-таки самым главным событием стал, съезд правящей Китаем вот уже 7 десятилетий партии численностью в 100 миллионов человек. Что он значит для Поднебесной, какие последствия повлекут его решения? Об этом мы поговорили с экспертом.

– Значение ХХ-го съезда КПК состоит в том, что он подвел итог первого десятилетия развития страны под руководством Си Цзиньпина и наметил следующий этап его руководства, который продлится как минимум еще десять лет – скорее всего, до 2032 или даже 2035 года, – рассказывает китаист, писатель, автор книги «Китайское чудо:корни плоды» Юрий Тавровский. – Оба десятилетних этапа входят в долгосрочный план «Китайская мечта о великом возрождении китайской нации». Конченая цель должна быть достигнута к 2049 году, когда Китайской Народной Республике исполнится 100 лет. Съезд подтвердил эту цель и задачи нового этапа, при этом не ставя под вопрос эффективность главного средства достижения «Китайской мечты» – социально-экономической модели под названием «социализм с китайской спецификой».

С одной стороны, такая вот преемственность, но, с другой стороны, появились и очень серьезные изменения. К числу главных теоретических новаций этого съезда я бы отнес «самореволюцию» и «всеобщее благосостояние»..

Под «самореволюцией» подразумевается, что Коммунистическая партия должна продолжать движение вперед и иногда даже идти против течения. Речь идет о том, что пришла пора отказаться от некоторых установок предыдущих десятилетий. То есть от периода Дэн Сяопина, если называть вещи своими именами. В этом смысле можно увидеть параллели между ХХ съездом КПСС и ХХ-м съездом КПК. В то же время китайский съезд никоим образом не докатился до топтания исторического деятеля, его никто даже по имени не называет, что он что-то неправильно делал. Нет, он все делал правильно, курс Дэн Сяопина «реформы и открытость» как раз и дал Китаю возможность так рвануть вперед и стать второй экономикой мира. Но время идет, меняется мир, меняется Китай. Курс «реформ и открытости» стал терять эффективность, замедлились темпы развития, да и даваться они стали все более дорогой ценой для качества жизни, состояния окружающей среды.

Си Цзиньпин пришел к власти в ноябре 2012 года с тем, чтобы обновить политику. Теперь видно, что все, что он сделал за последние десять лет -- это коррекция того, что делал Дэн Сяопин. Если совсем честно, то это была революция, самореволюция внутри правящей партии прямо на ходу ее движения.

Дэн Сяопин всю экономическую политику страны выстроил вокруг обслуживания зарубежных рынков: Надо выйти на рынки, надо завоевать на них свою львиную долю, получать прибыль и деньги вкладывать не только в развитие Китая, но и на счета в западных банках. Си Цзиньпин же с самого начала провозгласил «новую нормальность», где обозначен приоритете внутреннего рынка, качества жизни самих китайцев.

Дэн Сяопин говорил о том, что Китаю нужно «оставаться в тени, накапливать силы, ждать удобного случая и ни в коем случае не высовываться». А Си Цзиньпин, , основываясь на успехах тридцатилетнего следования путем Дэн Сяопина, сказал: «Ну все, хватит оставаться в тени! Теперь мы будем вести активную внешнюю политику мировой державы». Он стал выдвигать различные стратегии и начал с «Шелкового пути», который стал геоэкономической осью проецирования китайского могущества. Сейчас 140 стран подписали соглашения об участии в этом преимущественно евразийском инфраструктурном проекте. Затем Си Цзиньпин провозгласил концепцию создания «сообщества единой судьбы человечества». Это заявка на то, что Китай будет активнейшим образом участвовать в строительстве нового мирового порядка, который приходит на смену гегемонии США и взаимоотношениям «по правилам».

Дэн Сяопин, в общем-то, смотрел сквозь пальцы на коррупцию. Он считал, что коррупция – это неизбежное следствие соединения плановой и рыночной экономики, которое лежит в основе «социализма с китайской спецификой». Его главный лозунг был «Обогащайтесь!». Не только бизнесмены, но и управленческие кадры, партийные функционеры, армия, госбезопасность чуть ли не открыто участвовали в обогащении. Коррупция не только стала сдерживать развитие экономики, но и вызвала «духовный вакуум», разочарование в ценностях Компартии. Си Цзиньпин провозгласил решимость вести тотальную войну против больших и малых коррупционеров, «ловить и тигров, и мух». Да, при Дэн Сяопине и его последователях иногда расстреливали на стадионах совсем уж обнаглевших чиновников или взяткодателей. Но Си Цзиньпин проявил системный подход, резко укрепил вяло действовавшую в КПК «Центральную комиссию по проверке партийной дисциплины», практически создав партийную спецслужбу с самыми широкими полномочиями. За последние годы почти полтора миллиона «кадров» прошли через кабинеты (да и места предварительного заключения) этой партийной структуры. Среди них были люди из Политбюро, ЦК, Совмина, армейского начальства, руководства госбезопасности.

Если при Дэн Сяопине природу приносили в жертву (какая там природа, надо продукт производить!): вырубались леса, срывались горы, загрязнялись реки, то при Си Цзиньпине началась борьба за «зеленую экономику», стали закрывать грязные производства и, в первую очередь, угольные электростанции, из-за которых в Пекине и других городах-миллионниках нечем дышать было. Достигнуты колоссальные успехи, китайская природа оживает на глазах.

– А что насчет внешней политики?

– При Дэн Сяопине была ориентация на Америку, на Запад. Когда он в конце 1978 года получил «мандат и маузер» от победителей маоистской «банды четырех» и взял власть в свои руки, то первым делом отправился в США. Там он предложил создать «единый антигегемонистский» фронт (то есть против Советского Союза). С с тех пор у Пекина и Вашингтона был своеобразный «брак по расчету». Американцы давали доллары, технологии, рынки в обмен на враждебный курс в отношении Советского Союза, втягивание его в дорогостоящую подготовку к войне на два фронта – и на Западе, и на Востоке..

Противоречия в этом «неравном браке» существовали всегда, но вырвались наружу ко времени прихода к власти Си Цзиньпина. Американцы испугались успехов Китая, начали его сдерживать экономическими и военными средствами. Си Цзиньпин тоже пытался отсрочить противостояние, предлагал как-то договориться выдвинул концепцию «нового типа отношений великих держав», подразумевая равенство Америки и Китая в мировых делах. Он отправился в США с этим предложением – но, естественно, Вашингтон не мог на это пойти и началось быстрое ухудшение китайско-американских отношений, которое в 2018 году при Дональде Трампе привело к развертыванию полномасштабной «холодной войны». Экономические санкции, технологическая блокада, глобальная информационная клевета по поводу COVID-19, попытки провести «цветные революции» в Синьцзяне и Гонконге, провоцирование сепаратистов на Тайване…

Если еще говорить о ключевых внешнеполитических изменениях, то надо затронуть отношения Пекина с Москвой. Дэн Сяопин довольно прохладно относился и к Советскому Союзу, и к России. При нем отношения развивались, но довольно медленно. Для них была характерна взаимная подозрительность, которая сдерживала многие выгодные начинания, которые просто напрашиваются в связи с тем, что мы соседи. При Си Цзиньпине формула «стратегического партнерства» стала наполняться совершенно новым содержанием. Она практически привела к военно-политическому союзу двух стран, который формально так не называется, а на самом деле уже существует. Россия и Китай стали двумя фронтами всемирной холодной войны, которую США ведет против «автократических режимов», которые не приемлют гегемонию Вашингтона. Естественно, оба «фронта» взаимодействуют в разных формах – от голосования в ООН до совместных полетов стратегических бомбардировщиков неподалеку от американских баз в Японии и Южной Корее.

«Самореволюция» и проистекающие из нее изменения на ХХ-м съезде КПК были одобрены. Первые десять лет руководства Си Цзиньпина на партийном языке назывались «новая эпоха» (например, «российско-китайские отношения новой эпохи», «экономическая политика новой эпохи» и т. д.). Но сейчас в Китае начался следующий этап под названием «новый поход». Подразумевается продолжение того «Великого похода», который китайские коммунисты совершили в 1934—1936 годах. Этот «поход», насколько можно ожидать, будет продолжаться столько, сколько Китаем будет править Си Цзиньпин.

Неслучайно сразу после съезда Си Цзиньпин и шесть других высших руководителей Китая, членов Постоянного комитета Политбюро, отправились в Яньань – в тот городок, где Мао Цзэдун и его соратники (включая отца Си Цзиньпина – Си Чжунсюня) создали главную базу Компартии, где они накапливали силы и в конце концов штурмом взяли весь Китай. Так что эти традиции тоже сейчас будут возрождаться в духе «красного патриотизма».

Еще одним важнейшим нововведением ХХ-го съезда КПК стала стратегия «всеобщего благосостояния». На самом деле, это словосочетание существовало в партийном лексиконе со времен Мао. Но никогда не становилось магистральным направлением движения партии. Стратегия «всеобщего благосостояния» стала актуальной потому, что как раз накануне была выполнена программа «общества средней зажиточности» («сяокан»). За 10 лет сто миллионов нищих крестьян перестали быть нищими. Средний класс составил более 400 млн человек. Доходы на душу населения удвоились. Но в то же время 600 млн человек живут бедно, на 1000 юаней в месяц (это где-то 8500-9000 рублей, что не очень много).

«Всеобщее благосостояние» нацелено на то, чтобы поднять уровень жизни бедных. В то же время предполагается ограничить доходы сверхбогатых людей. Это нервирует некоторую часть китайского общества. Кое-кто из богачей стал уезжать из за границу. Например, создатель Alibaba Джек Ма перебрался в Японию. Пока непонятно, как это будет выглядеть практически. Будет ли это коммунистическое перераспределение в пользу всей нации богатств узкого слоя миллионеров? «Узкий слой» в условиях Китая с населением 1 млрд 400 млн человек – звучит условно. Подсчитано, что в стране 8 млн семей, состояние которых начинается с 800 тысяч долларов. Как не задушить курицу, несущую золотые яйца и накормить бульоном голодных? Есть надежда, что Си Цзиньпину удастся реализовать еще и эту трудную задачу. 10 лет назад многие сомневались, что ему удастся решить проблему «средней зажиточности» и вытащить из нищеты 100 млн человек. Но это было сделано!

«Новый поход» начинается в непростой обстановке, прошедшие годы Китай двигался вперед с двумя гирями, привязанными к ногам. Одна гиря – это COVID, а вторая – американские санкции и тайваньская проблема, которая очень близко подошла к грани военных действий.

Сейчас «новый поход» начинается с благоприятных событий. Как сказали бы приверженные старинной философии китайцы, «Небо изливает на Поднебесную положительную энергию Ян». Довольно неожиданно избиратели на Тайване проголосовали против правящей Демократической прогрессивной партии (ДПП), которая вела дело к провозглашению независимости острова, а следовательно, к войне с материком. Теперь шансов на военное столкновение стало меньше. Американцам будет очень трудно подтолкнуть президента Цай Инвэнь, возглавлявшую ДПП, к провозглашению независимости: Воля народа совершенно ясна, а на Тайване действуют основы демократии и переступить через них будет трудно. Американцам тоже будет трудно загнать Китай в заботливо вырытую волчью яму, чтобы китайцы начали военные действия, отвлеклись от созидательного строительства, ухудшили отношения с соседями по Тихоокеанскому бассейну.

Конечно, снижение напряженности произошло не только по воле Неба, но еще и благодаря правильной политике Си Цзиньпина, которая называется «стратегией терпимости». Он во всех острых ситуациях тянет время, пытаясь закулисными мерами решить проблему. Как он делал, например, в последнее время с Синьцзяном – там активизировалась террористическая деятельность сепаратистского подполья. И все ждали, что Пекин начнет силовые действия, разрушений и кровищи будет немерено. Но все закончилось созданием «центров перевоспитания» (в которых самих по себе ничего хорошего нет, но это гораздо лучше, чем полномасштабная контртеррористическая операция).

Другой пример – Гонконг. Уж как там бесновались местные «хунвейбины», захватывая органы власти, метро, городскую электричку и даже международный аэропорт. И все ждали, что Пекин введет войска и устроит там «новый Тяньанмынь». Но Председатель Си ничего не ввел и не устроил, а разными закулисными переговорами и политическими методами нормализовал обстановку, лишив Запад еще одного рычага давления на Пекин.

То же самое происходит и с Тайванем. Американцы очень надеялись, что вот-вот начнется... Они рассчитывали, что визит Нэнси Пелоси станет «триггером» к началу настоящего конфликта. Помните, как все ждали, что китайцы собьют самолет с Пелоси, что начнутся высадки десанта и бомбежки. Закончилось все тем, что Си Цзиньпин продемонстрировал тайваньцам сценарий – что их ждет, если будет провозглашена независимость. На неделю была устроена блокада острова под предлогом учений. И тайваньцы, у которых нет природных ресурсов и которые полностью зависят от экспорта своей продукции, намек поняли. Все это вылилось в местные выборы, на которых народ под руководством деловых кругов проголосовал против рискованных экспериментов. Теперь настоящей войны между США и Китаем из-за Тайваня не предвидится, по крайней мере в обозримом будущем.

– Вышедшая на днях ваша книга называется «Китайское чудо: корни и плоды». Но проводившаяся до последнего времени Пекином жесткая политика «нулевой терпимости к COVID» сподвигла многие западные СМИ говорить о том, что «китайское чудо» из-за строгих ограничений схлопнулось, что экономика КНР вошла в состояние стагнации. Насколько обоснованными кажутся такие утверждения?

– В какой-то степени стагнация экономики налицо – в 2022 году ВВП вырастет «всего» на 3.3%. Но тут вспоминается шутка; «Мне бы ваши проблемы, господин учитель…». Многие страны были бы счастливы иметь такие параметры ВВП. И все же негативную роль стратегия «нулевой терпимости» действительно сыграла. Пекин стоял перед выбором – темпы развития экономики или человеческие жизни. Они выбрали жизни. По официальным данным, с начала пандемии в КНР от нее умерло 5200 человек. В США, напомню, жертвами коронавируса стали 1,08 миллиона человек. Цена за гуманизм была высокой. Локдауны целых городов масштаба Шанхая, Уханя, Гуанчжоу, даже целых регионов. Соответственно, разрывались транспортные, производственные цепочки. Очень серьезный ущерб был нанесен внешней торговле Китая.

Руководство КПК – там сидят здравомыслящие люди – мониторило ситуацию, шли острые дискуссии и у меня есть ощущение, что уже накануне съезда было принято решение скорректировать политику «нулевой терпимости». Но решили подождать окончания съезда. Вскоре после его окончания, 10 ноября, состоялось специальное заседание Политбюро, на котором был принят ряд мер по корректировке с учетом меньшей опасности штамма «Омикрон». Было запрещено устраивать локдауны в масштабе городов, облегчены контакты на транспорте, расширялись масштабы прививок, уменьшались масштабы ПЦР-тестов. Это все вылилось в довольно быстрое снятие ограничений. На днях я смотрел видеосюжет о том, как в Шанхае люди празднуют отмену ограничений, все вышли на знаменитую набережную Бунд и устроили там гуляние. То же самое было и в других городах. Характерно, что китайцы все равно были в масках, а иностранцы «гуляли по полной».

Но мне кажется, что китайские власти несколько запоздали с принятием решения из-за острой полемики среди вирусологов. В народе скопилось раздражение, недовольство, которые вылились в молодежные волнения. Заволновались рабочие на большом заводе в Чжэнчжоу, были протесты в Урумчи. Это было уже после того, как 10 ноября были приняты решения, направленные на смягчение ограничений. Но, как всегда, механизмы власти действуют медленно. Надо иметь в виду, что пришел «Омикрон», который более заразен, чем предыдущие версии коронавируса, но зато болезнь проходит в более мягких формах. Теперь в Китае разрешено даже лечение на дому. Китайские эпидемиологи рассчитывают, что нормальная жизнь вернется где-то в середине весны 2023 года. Но ни COVID, ни «Омикрон» никуда не уйдут. Китай будет как и другие страны «мирно сосуществовать» с вирусами. Да, люди будут болеть, будут и умирать. Однако жизнь будет проходить нормально.Сейчас в Китае наблюдается оптимизм, который выражается, в том числе, в показателях биржи, росте производства, росте заказов нефти, газа, угля. Китайский деловой мир поверил в то, что стратегия «нулевой терпимости» больше не будет сковывать.

В начале «Нового похода» китайцам еще очень повезло на внешнеполитическом уровне. Посмотрите, какие впечатляющие события произошли после съезда. Сразу прилетел германский канцлер Шольц, прорвав «великую антикитайскую стену», разработанную Евросоюзом и Америкой. Затем гораздо более масштабная победа была одержана на саммите «большой двадцатки». К Си Цзиньпину высокопоставленный народ выстраивался на прием как к Сыну Неба в старину. Еще один триумф – поездка в Саудовскую Аравию, встречи с двумя десятками глав арабских государств, долгосрочные контракты на поставки нефти, на участие китайцев в экономическом возрождении арабского мира, перспектива исключения доллара из торговых расчетов. Вместо сдерживания Китая на глазах сокращается «шагреневая кожа» американской гегемонии.

– А для России что значит прошедший в Китае ХХ-й партсъезд и укрепление позиций председателя Си?

– Для нашей страны это имеет самое положительное значение. Съезд полностью подтвердил правильность текущей и долгосрочной стратегии Си Цзиньпина – внутриполитической, экономической и внешнеполитической. Дело даже не только в том, что одобрена политика Си Цзиньпина, а в том, что говорил один политический деятель (Сталин, между прочим): «Кто не слеп, тот видит».Так вот, кто не слеп, тот видит совпадение национальных интересов, стратегических интересов наших стран. И помогли прозреть «тем, кто не слеп», сами американцы. В Пекине, как и в Москве, были высокопоставленные деятели, ученые, военные, которые выросли и сформировались в эпоху советско-китайской «холодной войны». В наших столицах есть люди, связанные с американскими научными центрами, компаниями, банками, чьи близкие живут на Западе и прониклись тамошними ценностями. Но когда речь заходит о национальных интересах, о безопасности… Тут здравомыслящие люди перестают быть слепыми и прозревают.

До 2018 года давление оказывалось прежде всего на Россию – через Украину, санкции и так далее. Но в 2018 году Трамп открыл «второй фронт холодной войны». У китайцев исчезли последние иллюзии. Причем сами они ничего такого не сделали. Их вина только в том, что они успешно развивались. Трамп ни с того, ни с сего ввел экономические санкции, потом начал раздувать во всемирном масштабе кампанию из-за COVID, потом Синьцзян, Тайвань и т. д. и т. п. При Байдене все это продолжилось и выросло в масштабах.

Китайский правящий класс (а это в первую очередь Коммунистическая партия, насчитывающая без малого 100 млн человек, включая миллионы бизнесменов) – это не столько коммунисты, сколько патриоты Можно сказать -- националисты, Они видят, что Америка ведет атаку на выживание, подрывает экономику Поднебесной. Сейчас фактически существуют два фронта «холодной войны» – западный и восточный. Они все более взаимосвязаны. Представить себе даже трудно, что было на нашем «западном фронте», если бы не было «восточного», китайского фронта. Если бы все силы Запада были бы сконцентрированы на нашем направлении. В свою очередь, мы оттягиваем на себя часть западного потенциала против Китая. С другой стороны, посмотрим с точки зрения экономики: если бы не было спроса с китайской стороны на наши энергоносители, на наши зерно, уголь и другие экспортные товары, куда бы мы их девали? И что мы делали бы без товаров из Китая, поступающих по обычному и параллельному импорту? Нам было бы еще труднее.

Я уверен, что стратегическое партнерство с Россией будет продолжаться и нарастать в условиях «нового похода». Это диктуется национальными интересами Росии и Китая. Это объясняется традиционным взаимопониманием Путина и Си Цзиньпина. Его первый зарубежный визит был в Москву, в марте 2013 года. При предыдущих генсеках этакого жеста не было и быть не могло. Теплое отношение сохраняется все эти десять лет не потому, что Си Цзиньпин любит читать наших классиков, а его жена любит петь русские народные песни. А потому что Си Цзиньпин в первую очередь – патриот. Его стратегический курс называется «Китайская мечта о великом возрождении китайской нации». В соответствии с этим, все, что отвечает интересам китайской нации – это хорошо. А что не совпадает – плохо. Хорошие отношения с Россией – это хорошо. Поэтому пока в Китае будет руководить Си Цзиньпин и править Коммунистическая партия, которая состоит их патриотов, наши отношения будут развиваться положительно.